Текст взят с сайта Pavluhin-kiber.narrod.ru

Андрей ПАВЛУХИН

ТАНЕЦ МАНЬЯКА В ЛУННУЮ НОЧЬ

“8.15 стандарт-времени. Подъем”.

Эта фраза, сопровождаемая звуками “Firstarter PRODIGY”, была первым, что услышал Юрий Чернов июльским утром 2101 года. Немного осталось истинных ценителей этих древних композиций конца XX века. И Чернов был одним из них. Хотелось спать, но хитроумный мозг домашнего компьютера предусмотрел и такую возможность: с окон были сняты затемняющие силовые заслоны и по глазам ударил яркий солнечный луч. Чернов понял — сопротивление бесполезно и решил подчиниться неизбежному. Пока он одевался, в голове прокручивались события вчерашнего дня: вечер в Лунном доме писателей и презентация его очередной книги. Чернов был талантливым прозаиком, работал в направлении мистического триллера, и его вещи в последнее время пользовались большим успехом.

Месяц назад Черновым заинтересовалось крупное издательство “Интербук”, и вот уже роман “Демоны ночи” в модной суперобложке или в электронном варианте можно купить практически на любой из планет земной группы.

Стена спальни медленно растворилась в воздухе, выпуская хозяина в столовую. Завтракая, Чернов вполуха прослушивал сообщения, поступившие за ночь. Подавляющая их масса не представляла ничего интересного.

И вдруг:

Чернов попросил компьютер воспроизвести запись заново. Только после этого до него дошел смысл прозвучавших слов. Аванс... продолжение... Надо трудиться. В голове, как часто бывает по утрам, начали возникать идеи. Но лишь через несколько часов сформировалось нечто более-менее конкретное. Псих из “Демонов ночи” исчез с театра действий, но его должен был сменить кто-то другой, не менее ужасный и жестокий. Над его образом Чернов и задумался. Нахождение прототипов в окружающей действительности не представлялось возможным. Фантазия, и без того угасавшая, сегодня окончательно иссякла.

Такого ранее не случалось.

Озадаченный писатель попытался отвлечься, рассматривая бушующее море на стене. Пенящиеся валы разбивались о скалы, поднимая столбы брызг. Соленый привкус на губах и ветер, шевелящий волосы, дополняли иллюзию реальности.

Около полудня Чернов вышел на прогулку. Спустился с холма и двинулся по тропинке через лес. Высоко в небе пролетел флаер, направляясь в сторону города. В сознание опять закрались мысли о полном одиночестве в первозданном девственном мире, развернувшемся на многие километры вокруг. Столетие назад на месте тропинки была скоростная автострада, по которой проносились потоки машин на углеводородном топливе. И только строгий контроль позволил спасти человечество от экологической катастрофы. Во времена Чернова на Земле не осталось ни единого предприятия, приносящего хотя бы минимальный вред биосфере: все они вынесены за пределы голубой планеты. Вдыхая ароматы соснового бора, Чернов брел по тропинке и пробовал сосредоточиться. Лес постепенно начал редеть, и в просветах между соснами Чернов увидел золотистое пшеничное поле.

Он приблизился к колышущемуся океану колосъев, немного постоял и повернул назад.

Пение птиц, стрекотанье кузнечиков и безмятежное спокойствие — все это помогало расслабиться и уйти от действительности.

Шаги . И тень на песчаной дорожке. Чернов краем глаза заметил невысокую фигуру, резко выделявшуюся на зеленом фоне. Чернов удивился: соседей у него не было. А кто из городских жителей мог додуматься в XXII веке ходить пешком по лесу?

Неожиданно человек спросил:

— Случайно не вы владелец того дома на холме?

Чернов кивнул, соглашаясь.

— Хороший дом, — со знанием дела заявил незнакомец. — Силовые поля, компьютер...

— Вас это интересует? — Чернов не был расположен к беседе.

— Я немного разбираюсь в электронике. Слышали что-нибудь о Рике Киберстайне?

Чернов отрицательно покачал головой.

— Странно. Хотя... я ничего иного от провинции и не ждал.

— Тогда зачем тут ходить?

— Я потерял работу.

Чернов внимательно оглядел своего спутника. Киберстайн был низкого роста и вдобавок слегка сутулился. Из-под рыжих волос, спадавших на лоб, озорно блестели живые серые глаза. В джинсовых шортах до колен и выцветшем коричневом пиджаке, накинутом поверх майки с неясным рисунком, электронщик смахивал на неформала или завсегдатая ночных клубов.

Почему-то вспомнились дефекты домашнего компьютера: частые временные сдвиги (однажды PRODIGY загремело в пять утра), сгоревшая яичница, другие неприятные и раздражающие мелочи. Чернов, поколебавшись, решил пригласить Киберетайна к себе и даже заплатить за устранение неполадок.

— Есть работенка по вашей части, — сказал он электронщику.

— Да? — оживился Киберстайн. — Серьезный ремонт?

— Не совсем.

Когда они вошли в прихожую, до боли знакомый голос пожелал приятного аппетита.

— Все ясно, — Киберстайн причмокнул, — я займусь этим.

Электронщик остановился у Чернова на неделю. Уже на второй день компьютер нормально готовил. На третий — будил вовремя. Киберстайн честно отрабатывал свой хлеб. Все это время Чернов пытался что-нибудь сотворить.

— Эй, Рик! — позвал он. — А ты смог бы сделать программу, пишущую книги?

— Без проблем. У меня уже был такой заказ.

— Неужели? И кто клиент?

— Ты его знаешь. Рези. Тоже триллеры строчит.

При упоминании этого псевдонима у Чернова невольно сжались кулаки. Практически каждая его новая вещь автоматически возводилась в ранг бестселлера и срывала лучшие премии на литературном поприще. Все критики единодушно считали Рези гением. Миллиарды пользователей лезли в межпланетный банк данных с единственной целью: достать новую повесть Рези.

Чернов ехидно осклабился. Так вот в чем секрет его успеха!

— Рик, — он медленно и четко выговаривал слова, — я хочу себе такую штуку.

— Получишь. За определенную плату.

— Сколько угодно.

* * *

Ничего принципиально нового Киберстайн не изобрел. Он просто взялся за переработку имеющегося “материала”. Через месяц домашний компьютер произвел на свет рассказ. Чернов под руководством электронщика загрузил в него сюжетную линию, идею, тему, рамки объема, авторский словарь и стилистические особенности. А дальше начался неконтролируемый процесс. Результат превзошел все ожидания. Ради достоверности Киберстайн потратил кучу денег, приобрел дорогостоящие микросхемы и научил свое детище моделировать героев и обстановку, а затем и материализовывать их, правда, ненадолго...

Электронщик запросил смехотворно малую сумму за свои услуги и удалился, оставив Чернова корпеть над алгоритмом романа.

— Мой номер в памяти видеофона, — сказал он на прощание, — звоните в случае чего.

И ушел. Чернов же проснулся на следующее утро со странным ощущением. Что-то не так. Он долго пытался понять, что же его беспокоит и, наконец, понял: тишина. Ни объявления подъема, ни музыки РRODIGY.

— Время?— спросил Чернов.

— Десять ноль пять, — как бы с неохотой отозвался компьютер.

Ясно. Электронный мозг забыл свои обязанности. Даже не перепутал, как случалось раньше. Вообще забыл.

Чернов уныло побрел на кухню, со второй попытки приготовил себе яичницу и в гробовом молчании съел ее. “Сам виноват, — заявил внутренний голос писателя. — Превратил компьютер в орудие литературной деятельности и хочешь, чтобы он готовил тебе еще и завтраки. Так не бывает”.

Между тем море в столовой сменилось неприглядным изображением грязного и мрачного переулка, в лужах которого отражался диск луны. По небу ползли облака, в которых ночное светило периодически исчезало. Новорожденный автор приступил к творчеству: затемнены заслоны, в доме полумрак, по комнатам ходят призраки героев.

Чернов принял единственно правильное, как ему думалось, решение — переселиться (временно) в город. Что он и сделал.

Примерно через неделю писатель вернулся с целью проверить, как продвигается роман. Его встретили вполне реальные персонажи, один из них даже вежливо осведомился:

— Чем могу быть полезен?

— Пока ничем, — ответил хозяин и прошел в комнату, где непосредственно располагался компьютер. На дисплее мелькали слова и предложения, из принтера вылезали листы с текстом. Куча этих листов была разбросана по полу. Чернов все подобрал, аккуратно сложил, с учетом нумераций, и принялся за чтение. Электронный прозаик настрочил уже пять глав, по десятку страниц каждая, и в любой строчке, в любом речевом обороте, Чернов узнавал себя. Пока он, присев на корточки и согнувшись, вживался в действие романа, вокруг сновали действующие лица (преступники и полицейские, домохозяйки и адвокаты, военные и простые рабочие) и жизнь, пусть смоделированная, не прекращалась ни на минуту.

Чернов забрал листы и снова уехал в город. Развлекался — ходил в ночные клубы, рестораны, путешествовал по “виртуалке” — одним словом, тратил деньги.

Но так вечно продолжаться не могло.

* * *

Все небо затянуло тучами, и этот свинец, погромыхивая, навис над головой. Вечерело. Подул ветер.

Чернов шел по старой знакомой тропинке, между высоких сосен. В лесу вдруг стало как-то неуютно и холодно. Потянуло сыростью. Вверху, в клубящейся серости, сверкнула молния, протянула свои длинные корявые пальцы на восток... И вот уже первые капли на щеках, и пыль под ногами сворачивается в грязные шарики...

Чернов зашагал быстрее. Он добрался до дома через четверть часа, когда ливень уже хлестал вовсю. Родное жилище сильно изменилось. Из современного здания (пластик, сталь, встроенные иллюзаторы, спутниковая антенна) оно превратилось в старинный особняк из камня и дерева. Неуклюжая мрачная громадина смотрела на писателя пустыми глазницами чердачных окон с выбитыми стеклами.

“Ну, это уж слишком”, — думал Чернов, поднимаясь по скрипучим ступеням крыльца и стукая в дверь деревянным молоточком. Никто не открыл. Явно, дело движется к кульминации, понял опытный прозаик. Снова постучал, в нерешительности потоптался на месте и нажал на дверную ручку. Не заперто.

Внутри — сумерки, и горят свечи. В соседнем зале пылает камин, весело трещат дрова. Тепло и приятно. Немного в стороне из темноты угла выглядывает светящийся квадратик, по которому бегут ряды строчек. С шелестом из коробки принтера выпала очередная распечатка. Описав в воздухе замысловатую дугу, она упала прямо на колени писателя. Это был отрывок из последней главы романа.

Чернов оторвался от текста. Что же это такое? Его обиталище — “логово маньяка”? Дождь, молнии — совпадение? Или погода — тоже модель? Нет, Чернов знал, что это не так. Гроза, туча, ливень — все реально. Подтверждение тому — мокрые волосы на голове и влажная рубашка. Значит, компьютер материализовал все это? А дальше что? Неужели... он сотворит... нет, не посмеет.

Пробило полночь. Чернов внутренне содрогнулся — все идет по плану. В окно заглянул печальный глаз ночного светила. Строчки на дисплее замерли — компьютер остановился. Одновременно с этим в холле некто зашевелился и замок входной двери защелкнулся. Писатель вздрогнул. Лоб покрылся холодной испариной.

— Чего я боюсь? — прошептали губы. — Ведь это же все понарошку. Курсор на дисплее вновь ожил, являя миру слова, точки, запятые. Чернов подался вперед, глаза уперлись в экран.

Боже! Опасный маньяк идет сюда, вооруженный топаром. Если он материален... А что касается жертвы — ей мог быть только один человек — сам Чернов!

— Эй! — закричал писатель. — Проклятая железяка! Немедленно прекращай! Слышишь?.. Роман отменяется!

— Ты не понял?!.

Он — все ближе.

Чернов вскочил с кресла, подбежал к компьютеру и начал выстукиватъ на клавиатуре:

СРОЧНОЕ СВЕРТЫВАЕИЕ ПРОГРАММЫ. НЕМЕДЛЕН...

Курсор застыл.

Дверь скрипнула — и писатель резко обернулся. Черный прямоугольник, а на полу — тень. За спиной до смерти перепуганного человека железный автор продолжал творить. Да, он был действительно железным: ни одна микросхема не ощутила укол жалости. Имело смысл лишь задание — написать роман. Алгоритм введен, процесс в разгаре... “Самое ужасное, — вертелось в голове, — что убийце предоставлена полная свобода. Чертов металлолом лишь записывает то, что видит”.

Чернов дико закричал и устремился на второй этаж. Надо позвонить Киберстайну. Где видеофон?

Писатель заперся у себя в спальне. Видеофона не было. С трудом удалось нащупать выключатель и зажечь настольную лампу. Однако, тут же громовой раскат сотряс стены и крышу дома, а зигзаг молнии ударил в неизвестно откуда взявшийся столб. Провода оборвались, лампа погасла. Чернов оказался в абсолютной темноте. Только этого не хватало. Приложившись к замочной скважине, писатель напряженно вслушивался. Нигде ничего... В покое, что ли, оставил? Нет, так не бьвает. Романы и повести Чернова обычно заканчиваются трагедией. А ведь все их тексты Киберстайн загрузил...

Вспышка молнии на краткий миг осветила комнату. Чернов успел рассмотреть старенький платяной шкаф в углу, кровать, стул с высокой спинкой, книжные полки... Затем все пожрала тьма. Остались лишь очертания и мысленный образ, который постепенно таял.

Надо что-то делать. Надо выбираться отсюда. Нельзя же просто сидеть, ожидая, когда безумный маньяк появится рядом, взмахнет своим топором... Топор. А у компьютера больная фантазия.

Нет, не у компьютера. У Чернова. Стиль, идеи, понятие о триллере — все черновское. Такие, как он и Киберстайн вдыхают жизнь в груду микросхем и процессоров, а после... после собирают урожай.

За окном силуэт. С треском раскалывается рама в середине окна, ее крестовина разлетается в щепки. Звон стекла, небо в трещинах. Второй удар. Снова звон и осколки тонут во мраке. Чернов закричал. “Замолчи, идиот, — осадил внутренний голос. — Кто тебя услышит?” Луна вынырнула из-за туч, и тонкая светящаяся дорожка легла у ног писателя. Предметы теперь отбрасывали странные ломаные тени.

Каннибалус ступил на подоконник, затем нога его согнулась в колене, и каблук со стуком коснулся пола. Лезвие страшного орудия зловеще переливалось в призрачном голубом пламени. Чернов дернул засов на двери, тот со скрипом и лязгом поддался. Нажал на ручку. Обернулся.

Чудом, рефлекторно, шея успела согнуться. Острая дуга, оттяпав мочку уха, глубоко вонзилась в дерево. Стиснув зубы, Чернов ухватился за топорище и попытался вытянуть. Не тут-то было. Слишком сильный бросок.

В тот момент, когда силуэт устремился на дверь (время, чтобы ее открыть, уже истекло). Чернов отпрыгнул в сторону, разбежался и ласточкой нырнул в изрезанную дыру окна. И приземлился на балконе, тянущемся вдоль всего дома на уровне второго этажа, болъно ударившись и вывихнув плечо.

С уха на костюм капала кровь.

“Быстро встань и иди!”

Чернов с трудом поднялся и пошел. Что теперъ? Прыгатъ вниз? 0н перегнулся через перила, смерил расстояние — метра четыре. Вот только кусты, камни да откос холма. “На крышу. Оттуда на чердак, в дом. Отключить компьютер”.

Перебежал на северную сторону дома, попутно вымокнув до нитки, нашел лестницу, прислонил к стене, морщась от боли. Полез.

Нога соскользнула, поехала вниз...

Это конец.

Последнее, что увидел Чернов — луна, дождь и безумие в глазах маньяка.

* * *

* * *

Киберстайн шел по давно забытой тропинке среди сосен. Было свежо и росно — видимо, после дождя.

— Вы не подскажете в какой стороне город? — лицо человека, идущего навстречу, было приятным и добрым, располагающим к себе. Вежливая улыбка играла на губах.

— С удовольствием, — рука уже вытянулась в нужном направлении, — прямо по тропинке, потом пересечете пшеничное поле, а там сами увидите.

— Огромное спасибо.

Незнакомец уже сделал пару шагов, когда Киберстайн окликнул его.

— Эй! Вы были у Чернова?

— Да. Я его близкий друг.

— Он сейчас у себя?

— Боюсь, что нет. Улетел отдыхать.

— Вот досада!.. В таком случае мне придется составить вам, компанию. Я возвращаюсь назад.

И они вместе побрели по тропинке, беседуя, как старые приятели.