Текст взят с сайта Pavluhin-kiber.narrod.ru

Андрей ПАВЛУХИН

ПЕСНИ СТАРОЙ ЗЕМЛИ

Высоко в сиреневом небе повисли колючие звезды.

Визернов вздохнул. Вот уж повезло — встречать закат своей жизни вдали от родины, в другом, непонятном мире. Эмигрант. Теперь это слово перестало быть для него абстрактным понятием, превратившись в определение собственной личности. Вот и ностальгия грызет, и все ищешь что-то знакомое, привычное. Здесь две луны и нет осени...

А он так любил осень. И еще — здесь нет деревьев. Не шуршат под ногами листья в октябре. Сперва он цеплялся за мелочи, искал близких по духу людей, затем уходил в виртуалку, топил воспоминания в винах и коктейлях... Со временем привык. Только грусть осталась.

Тихая блюзовая мелодия расслабляла. “Ретро” — единственный бар в Каньон-Сити, где еще можно услышать такое. Свет играет в зеркалах и на гладком покрытии стойки, искрится в золотистой жидкости в узком фужере. Хантер сидит рядом, подперев рукой подбородок.

— Снова неприятности с Димкой? — спросил он.

Визернов пожал плечами.

— С ним это каждый день.

— Зеленая тоска?

— Вроде того.

“Зеленой тоской” они называли приступы ностальгии.

Визернов вдруг заторопился:

— Ладно, Хант, мне пора.

— Куда это? Бизнесом, что ли занялся?

— Как же. Торговля марками и значками.

Через прозрачный потолок просматривалась полоска неба. Энергетический купол, рябой от волнистого напряжения, придавал ему странный оттенок. Где-то далеко, за кромками Каньона, не переставая работали станции, перегоняя потоки электронов. Силовое поле вместо пластика. Свежее решение.

Марс.

По ту сторону барьера носились песчаные бури, засыпая красной пылью каркасы оборонных укреплений и останки самолетов — память о Второй гражданской войне. Тогда Каньон-Сити, Сырт и еще пара крупных мегаполисов управлялись сборищем наркодельцов и торговцев оружием, именовавших себя Кланами. Одна из повседневных разборок переросла в войну. Теперь Сырт является кучей руин. В итоге — кому-то наверху надоело смотреть на все это безобразие: пришли полицейские и навели порядок. Относительный. В Каньоне ведь не существует такого понятия — разве что в словаре.

— Эй! — окликнул Хантер.

Визернов задержался.

— Чего тебе, Хант?

— Ты забыл заплатить.

— Номер моего счета...

— Я знаю твой номер.

— Так в чем проблема?

— Там пусто.

— Чушь.

— Сам проверь.

Визернов быстро преодолел сверкающий никелем и зеркалами зал. Бармен протянул ему расчетный блок. В левом углу — 432-08-5488, в правом — “0”. Визернов тряхнул прибор. Ничего не изменилось. Визернов взглянул на свое отражение в стойке — усталый человек, половина седых волос. И беспокойство. Затем — тревога. До него начало доходить.

— Пусти меня к видеофону, Хант.

— Ты же знаешь, я не люблю эти штуковины.

— А комп у тебя есть?

— Есть. Прошу.

Визернов перелез через стойку и вслед за хозяином углубился в дебри подсобных помещений. В тесном кабинете без окон Хантер усадил его за старый клавиатурный терминал. С минуту, тяжело дыша, Визернов смотрел в матовость экрана. Потом, войдя в Сеть, набрал адрес Центрального Кланового Банка.

— Ну?

— Что с моим вкладом?

— Номер, дружище?

— 432-08-5488.

— Сейчас запрошу.

Только на Марсе, только в Каньоне и только в ЦКБ могли так разговаривать с клиентами.

Курсор метнулся вправо.

— Забудь.

— Не понял.

— Я что, на иврите выражаюсь? Твои десять штук кредов увели вредные дядьки. Контракт читал?.. За хакерские взломы банк не отвечает.

— Но что мне делать?

— Я — доктор?.. Милостыню проси.

— Ну, спасибо! Посоветовал.

— Крепись, старик. — Хантер похлопал друга по плечу. — Дай подумать... Ага. Нужно поискать ангела.

— Кого?

— Человека, который поможет. Ясно?

— Нет.

— А ну тебя... Был чайником и остался.

Бармен вытеснил Визернова из кресла и начал забрасывать виртуальность вопросами. Визернов вглядывался в экран, тщетно пытаясь уловить хоть крупицу смысла.

— Слышал кто-нибудь о ЦКБ?

— Заткнись, урод. Ты не к теме.

— 100111010100011...

— Скажи по-человечески.

— Огурцы?

— Заткнитесь все! Дайте поговорить.

— ЦКБ?

— Наконец-то откликнулись, — бросил на ходу бармен, выстукивая очередную фразу.

— Хакеры почистили банк. Знаешь?

— Слышал что-то.

— Кто это мог быть?

— Без понятия. Обратись на ZX: / H. FOX// KLEK.

Хантер набрал адрес.

— Я пойду, пожалуй, — сказал Визернов. — Будет новенькое — свяжемся.

— Давай, — кинул бармен. — Но не обольщайся особенно. Тебе, похоже, придется искать работу.

Да. Такое на Марсе в порядке вещей. Никто ни за что не отвечает. Всем все параллельно. Иногда Визернов думал, что более глупого, абсурдного и захламленного места в Галактике не сыскать. “Наступит день, — зло думал он, шагая неизвестно куда, — и чаша переполнится”.

Каньон-Сити.

Гигантская расщелина, стены которой, сверкая огнями, рекламами, витринами, сталью и стеклом, бывшие некогда цельной горной породой, взлетали вверх на тысячу метров, изламывались гранями магазинов, салонов, банков, жилых секторов, протянулись к самому горизонту светящимися кишками скоростных туннелей, скрытыми автострадами, вакуумными транспортными трубами, вентиляционными и лифтовыми шахтами, коммуникационными линиями, сверкая и переливаясь в огненном зареве...

А на дне — своя, особая жизнь. Выпирают кубы, призмы зданий, протянулись наземные трассы для гравимобилей. Километрах в трех к северу — открытое поле космодрома. Когда стартует очередной корабль, срабатывают защитные механизмы: словно десять тысяч вертолетных вертушек рисуют круги, составляющие силовой оградительный переход, волны звукового предупреждения врезаются в общий городской шум, незаметно, органически вплетаются в него. Радиоволны вылавливают из воздуха флаеры, блокируют ручные системы управления, аккуратно ведут, огибая опасный мерцающий столб, а затем отпускают... Корабль исчезает в небе среди волнистой сирени, переход распадается на атомы. Движение возобновляется во всей своей сложности и многоуровневости. Флаеры, грузовые платформы, турбореактивные автопоезда... А над кварталами, граничащими с космодромом, вихрится-искривляется тепловое марево.

Над городом пронесся свежий ветерок, очищая воздух от вредных примесей. И все вернулось на круги своя. До следующего старта. Или посадки.

Визернов стоял на возвышении, образованном стальной аркой. Эскалаторы перевозили через нее толпы людей.

Люди.

Второе поколение марсиан и выходцы с Земли: низенькие японцы, русские, грузины, евреи, англичане...Часть из них — киборги, хотя вряд ли остальные догадываются об этом. Почти все разговаривают на эсперанто, некоторые — на терранских диалектах. У Визернова пестрило в глазах от разноцветных накидок, кричащих курток...

Уныло взглянув на экран, перегородивший весь Каньон, Визернов двинулся к эскалаторам. Огромный квадрат, сотканный из голографических нитей, каждые пять минут вспыхивал радужной гаммой цветов, обрушивал на город звуковизуальные каскады информации — рекламу богатейших компаний и торговых фирм Каньон-Сити. Флаеры погружались в экран, рассекаемые призрачной плоскостью, скрывались один за другим в этом омуте, выныривая где-то над деловыми уровнями и юпитерианским посольством. Потом квадрат скатывался в узкие полоски.

Эскалатор полз медленно, мучительно медленно. Внизу, метрах в пятидесяти от Визернова, в толпе послышался крик. Мужик в белой тунике, выхватив пушку с длинным граненым стволом, всадил разрывную в парня, стоявшего тремя ступеньками ниже. Бедняга разлетелся на куски в брызгах крови. Истерично заорала женщина рядом с Визерновым. Киллер отбросил пушку в сторону, перемахнул через покрытое кожей ограждение и оказался на движущемся тротуаре. На пересечении с 46-ым проспектом его попытались схватить. Дюжина патрульных на турбоскуттерах, спустившись с небес, ринулась к одинокой бегущей фигурке. Случайных прохожих как ветром сдуло.

И тут — беглеца и преследователей поглотил экран.

Визернов очнулся. Он стоял посреди улицы, возле подножия арки. Людская река огибала его, словно остров, и опять смыкалась.

* * *

Бетонное огнеупорное поле начиналось сразу за трехметровым сетчатым ограждением. Визернов, просунув пальцы между стальных ячеек, с тоской наблюдая, как стартует красавец-лайнер, сверкая титановым корпусом... Земной рейс. Визернов отдал бы все на свете, лишь бы оказаться на его борту. Но время уходит. Никому не нужен старый навигатор, перешагнувший пятидесятилетний рубеж. Технологии идут вперед. Кибермозги заменяют человека. Все строится на автоматике. Год назад, когда он явился в Службу занятости и предложил услуги навигатора, его вежливо послали. Возраст. Организм не вынесет перегрузок. Сиди до конца жизни в Каньоне. Чем тебе не нравится Марс? Свобода. Ничем не ограниченное самовыражение. Безграничные возможности. Молодой, развивающийся мир. А на Земле, говорят, к власти пришел диктатор. Цензура. Культ личности. Тоталитарные прелести...

Кто-то тронул его за плечо.

— Димка.

— Зеленка? — спросил он.

Визернов угрюмо кивнул.

— Как ты меня нашел?

— Просто. Хантер сказал. Ты либо у него, либо здесь.

— Логично. Зачем я тебе понадобился?

— Ну... Пошли прогуляемся. Расскажу по дороге.

Они выбрались из портовой зоны и теперь брели по длинному и широкому проспекту. Визернову нравился этот район: модернистская многоуровневость еще сюда не заглядывала, под ногами — обычные плитки. Правда, как и повсюду в Каньоне, с металлическими вкраплениями — кричащая навязчивая кибернетика.

Они шли рядом — белокурый, среднего роста тинейджер, типичный представитель своего нигилистического непостижимого поколения, и седой, слегка сутуловатый мужчина. Димка был одет в свою любимую черную футболку навыпуск и выцветшие старые джинсы. Глядя на его худенькую, еще мальчишескую фигурку, Визернов понял, что никогда не смог бы улететь без него. Димка — единственная связь Визернова с Марсом. Судьба у паренька выдалась не из легких: отец с матерью плевать на него хотели, школа, да и все общество — тоже. Собственно, и школа, как таковая, на Марсе — условность. Хочешь — ходи, хочешь — дома сиди. Детей никто не воспитывал. Разве что ее Высочество Улица. Компьютер. Сеть. Хомо сапиенса сменяет Человек Сетевой...

Родители Димки вели богемный образ жизни. Их хорошо знают представители “левой тусовки” Каньона — художники, VR-дизайнеры, кутюрье. Большую часть времени парень либо торчит у дисплея в голой, пустой квартире на Западном Обрыве, либо шатается по городу. Сколько раз Визернов твердил ему, что есть районы, в которые лучше не соваться, что мегаполис опасен. В ответ он всегда слышал одно и то же: “Ерунда. Я же не связан с Кланами. Я не директор корпорации. Я — никто. С такими ничего не случается”.

— Тебе не надоело ходить в этой рубашке? — вдруг спросил Димка.

Визернов взглянул на свою “гавайку” в красно-голубых разводах и орхидеях.

— А что?

— Да так... Ты выглядишь архаично.

— М-м... Говоришь — архаично? Так ведь я и сам — анахронизм. Не к месту и не ко времени.

— Брось, дядя. Я не то имел ввиду. Тебе она просто не идет.

Когда они приблизились к одной из видеофонных будок, разбросанных где попало, без всякой, казалось бы, системы, миниэкранчик засветился и произнес:

— Визернов, подойдите, пожалуйста.

Визернов, вздрогнув, повернул голову.

— Зачем?

— Вызывают.

Он подчинился.

— Да?

— Привет, Шкипер.

Это был Хант.

— Ну, привет. Откуда звонишь?

— От соседа, — бармен ухмыльнулся.

— А-а — “Ретро”?

— Ничего страшного. Все равно посетителей не густо.

— Это верно, — печально согласился Визернов. — Как ты меня нашел?

— Техника, брат. Не я искал — портовая подстанция. Улицы города теперь сканируются двадцать четыре часа в сутки. Мы распиваем бордо и фиолетовое харонское, сосем через трубочку лунный коктейль, а мир совершает кросс.

— Что новенького?

— Много чего. Будешь мне пятки целовать.

— Прямо сейчас? — съязвил Визернов.

— Нет, можно и завтра. Слышал про хакера Кечу?

— Кого?

— Кечу. Знаменитая в Сети личность.

— А я здесь...

— Да ты не лети. Дай сказать. Кеча — хакер. Он знает все на свете. Поговори с ним. Если ты ему понравишься, он тебе поможет.

— Ладно. Давай его адрес.

— Западный Обрыв, уровень 13... Записываешь?

Визернов похлопал по карманам в поисках ручки.

— Я запомню, — успокоил его Димка.

— ...пересечение Двенадцатой и Сорок Четвертой. Блок 5, квартира 3.

Выдав информацию, Хантер отключился.

— Я знаю те места, — сказал Димка.

— А Кечу?

— Кечу? — Димка сморщил лоб. — Слухи, конечно, витают. Вроде бы — это он в позапрошлом году вломился в банк “Ирра”. А затем скрылся где-то на астероидах. Толпа киллеров Клана Рыси перевернула тогда весь 13-ый уровень...

— Оставь подробности, — отмахнулся Визернов. — Вижу, человек серьезный.

Они петляли по грязным загаженным переулкам. Под ногами шелестела газетная бумага, попадались картонные коробки, пластиковые пакеты... Дома, как на подбор размалеваны местными любителями граффити. Судя по всему, на Марсе входит в моду то, что на Земле забыли еще полвека назад.

— Куда ты меня затащил? — Визернов испытующе взглянул на племянника.

— Дикие кварталы, — последовал ответ. — Почти самое дно Каньон-Сити.

— И что мы здесь делаем? — Визернов насторожился.

— Ты сопровождаешь меня... Буду зарабатывать деньги.

— Деньги? — изумился Визернов. — Тебе что, не хватает денег?

— А откуда им браться? Папочка с мамочкой не удосужились позаботиться...

— А я? — перебил его Визернов. — Почему я ничего не знаю?

— Ну...

— Я спрашиваю: почему?

— Потому, что я не нуждаюсь. Да и тебе сперва нужно со своими делами разобраться. — Увидев недоумение на лице дяди, Димка рассмеялся: — Ладно, Шкипер. Хант мне все рассказал. Твои проблемы еще покруче моих.

Некоторое расстояние они шли молча. В окрестностях автопарка развернулась бойня между неформалами-анархистами и патрульным отрядом. Сделали крюк. Дорога (битое стекло, куски кирпича, древний тротуар) вывела их к огороженной баскетбольной площадке. Ватага полураздетых потных подростков, белых и чернокожих, носилась по полю, поскрипывая кроссовками. Заметив Димку, от руконожного хаоса отделился здоровенный бритоголовый метис. Ловко подхватив по пути бутылку с водой и порядочно отхлебнув, он приблизился к сетке ограждения.

— Здорово, Митька. — И, кивнув на Визернова: — Дядя?

— Он.

— Отлично, — метис широко улыбнулся, обнажив белые зубы. — Группа поддержки. — Поставил бутылку на упругое покрытие и сказал: — Опаздываем на тренировки?

— Неформалы бунтуют, — начал оправдываться Димка.

— Давно пора. А то скукотища... Ладно. Быстро на площадку. Хоп, хоп!.. Эй, ребята! Митька вместо меня! Играем, играем! Эй, Ник! Ближе к кольцу! Тесни его, жми! Атакуй!

Димка перелез через сетку и спрыгнул уже на другой стороне. Метис присел на корточки возле Визернова.

— Хороший игрок, — похвалил он Димку. — Результативный.

Визернов буркнул, соглашаясь. Об этой стороне жизни племянника он и не догадывался...

Игроков, площадку, летающий оранжевый мяч — все вдруг заволокло пеленой. Визернов понял, что снова погружается в прошлое... Испания. Андалузский провинциальный городишко. Еще не закончилась золотая пора детства. Космическая Академия, нудные вояжи по внутренним трассам, опротивевший треугольник Луна—Венера—Марс, драка на Фобосе, потеря работы, больницы — все это впереди, за туманными рубежами грядущего. А сейчас — морской ветер, белоснежная пена и лазурь Средиземья, кривые древние улочки и футбол на пляже, горячие доски причала и корабль на рейде, фламенко и коррида, кино и мороженое, и снова футбол и песни под гитару, и стихи Лорки... Семья Визернова переехала из Минска в Испанию еще в конце прошлого века. Он родился уже на новом месте. И здесь, на Марсе, он вдруг четко осознал, что из всех пятидесяти лет его жизни смысл имели лишь те первые пятнадцать, что остальные — сон, неправильный чужой сон, непоправимая горькая ошибка, цена которой — бесцельное существование в этой загаженной, материально и духовно, виртуальной помойке. Он не задумываясь променял бы остаток жизни на право вернуться — в пространстве и времени — в тот прибрежный городишко к своим друзьям и всему, что он по-настоящему любил, и что теперь отгорожено жестокой реальностью...

— Эй! Все смотрите на меня! — Метис поднялся на лавочку у противоположного края. — Команда противника в сборе. Условия вы знаете. Победители получают штуку кредиток и надежную “крышу”. Играем в стрит-бол. Я, Ник и Митька. Вопросов нет? Тогда поехали.

И шестеро ребят закружились под кольцом, застучал по настилу тяжелый мяч. Визернов завороженно следил за поединком. Культура энерго-виртуального поколения. Цивилизация, выросшая на движущихся тротуарах под искусственным морщинистым небом.

...Пересчитав купюры, Димка сунул их в карман джинсов.

— А почему Хант зовет тебя Шкипером?

— Потом расскажу.

— Почему не сейчас?

— Длинная история.

— Да ладно тебе. Шкипер — это ведь связано с морем? А ты — бывший навигатор. Я прав?

— Частично.

На стоянке мобилей, мимо которой они проходили, взломщик расправлялся с кодовым замком белого “жука”. Склонившись над магнитной платой, прилепившейся к дверце, увлеченно колдуя над проводками, он ничего вокруг не замечал. Визернов рванулся было, чтобы его остановить, но Димка помешал, схватив его за локоть.

— Спокойно, дядя. Оставь его.

— С какой стати?

— Небо! Ты ведь живешь в Каньоне. У этого парня наверняка есть либо кастет, либо “бабочка”. А может, и похуже...

Похуже. Визернов понял, что кроется за этим словом. Кибернические навороты. Лазер за ухом или нож в пальце. Все, что угодно. Никогда не знаешь, чего ожидать от к-человека. Визернов не раз говорил Ханту: такие граждане опасны. Но... Но закон молчал. Закон на Марсе — это Кланы. А Кланы вполне довольны существующим порядком вещей. Пока Земля грызется с Альянсом Свободных Миров, они властвуют.

* * *

Тогда все еще было стабильным.

Земля и ее колонии. Четко. Просто. Ясно. Но дух бунта уже витал по космосу. Миры с завистью смотрели на Марс, где каждый жил, как хотел. Затем нарыв лопнул. Юпитер и Пояс Астероидов провозгласили суверенитет. К ним присоединился Сатурн. Начался период смутных войн, экономических блокад и прочих радостей. А Марс плевал на всех. Кланы процветали на торговле оружием...

А Визернов лежал в светлой палате на Фобосе, перебинтованный и неподвижный. Четвертый месяц. “Скажи спасибо, — говорили доктора, — что еще жив”. День выписки кинжалом врезался в память. Печальное лицо лечащего врача и сочувствующе-ободряющие улыбки персонала. “Вам придется остаться в нашей системе. Фобос, Деймос, Марс — выбирайте по вкусу” — “Надолго?” — “Боюсь, навсегда”. — “Как навсегда? А лайнер? Моя работа?” — “Работу придется бросить. Перегрузки опасны для здоровья”. — “Но мне надо вернуться на Землю!” — “Ничего не поделаешь. Космопорты отныне для вас закрыты...”

Перелет на Марс был для него последним.

...Ветер. Теплый, отдающий механистическим ароматом, как в метро. Визернов стоит на широкой железобетонной платформе. Вверх и вниз уходят блестящие конструкции, чуть в стороне, к краю площадки прилегают ограждения подъемника. Шуршит под ногами цементная пыль, повсюду валяются куски битого кирпича. И среди них — абсолютно чужеродный, неуместный здесь телеэкран с изображением Димки.

— Видишь меня, Шкипер? — спросило изображение.

— Да.

— Экран погаснет, когда мы стартуем. Понял?

Визернов кивнул.

— Теперь смотри прямо.

Визернов поднял голову. Строительной зоны, в которую он проник, рискуя здоровьем, с такой высоты не было видно. Зато открывалась панорама на добрую половину Каньона. По правую руку вращались винты силового перехода над космодромом, и воздух оглашался стартовым предупреждением. Река гравиплатформ текла, казалось, на Визернова, но, словно натыкаясь на невидимый барьер, раздваивалась и огибала площадку, едва не касаясь ее краями. Очень далеко, в нескольких километрах впереди, на мосту, соединяющем Западный и Восточный Обрывы, собралась кучка подростков. Димка был среди них.

Они бежали... Кросс за деньги.

Все мальчишки обожают пощекотать нервы. Лучшее из приключений для них — кросс. Гонки по движущимся платформам. Кто быстрее доберется до определенного пункта, перепрыгивая с одного клочка металла на другой, — тот победитель. Опасность в том, что грузовые потоки перемещаются с разной скоростью, и, перепрыгивая, надо не забывать про инерцию, тем более, что внизу — сотни метров бездны. Вдобавок — край трассы частично проходит над космодромом. Визернов пытался отговорить Димку от состязаний, но тот терпеливо объяснил, что отказываться нельзя — это еще опаснее, чем сама трасса.

Экран погас...

Две фигурки спринтеров, отделившись от моста, соскочили на металлическую полосу. Гонки начались. Визернов приблизился к самому краю и напряженно следил за происходящим.

Димка побеждал. Теперь Визернов различал его лицо: серьезное, по-взрослому сосредоточенное. Он выбрал наиболее опасный участок, но и самый быстрый — его соперник безнадежно отставал. Визернов делал знаки: уйди с края. Но парень не замечал вокруг ничего, кроме трассы.

Он бежал красиво.

А в голове Визернова звучала музыка. Органные аккорды возносили его сознание к Деймосу и Фобосу, к звездам, к тем силам, что незримо управляли жизнью на человеческих мирах. Урбанистическая фуга, наполовину молитва, наполовину оберегающий код...

Только бы он не упал.

Только бы...

Но Димка все же упал. Стартующий корабль не подчиняется судьбе или чьей-то абстрактной воле. Он подчиняется расписанию.

Прежде всего и в первую очередь — РАСПИСАНИЮ.

Уловив сигнал предупреждения, платформа, по которой мчался принтер, вильнула в сторону, избегая столкновения с силовым полем. Димкино тело дернулось, его занесло. Секунду он пытался удержать равновесие, затем медленно, разметав руки, начал свой вертикальный полет на фоне огней делового сектора.

* * *

Визернов, скованный ужасом, наблюдал за этой сценой. Он стоял, пошатываясь, над бездной, в которую рухнул Димка. Парню повезло: в двадцати метрах под ним оказалась крыша старого вокзального здания. Теперь он лежал, скорчившись на гладком камне и стонал.

Тепловая волна обдала лицо Визернова, напомнив, что надо действовать. На негнущихся ногах он направился к подъемнику, который доставил его к основанию сооружения. Потребовалось еще минут двадцать, чтобы оказаться, наконец в районе происшествия, но здесь уже никого не было: четко среагировала Служба Слежения за Порядком, выслав спасательный бот. Визернов застыл с растерянным видом посреди улицы, потом сообразил, что необходимо связаться с Хантером — пусть он наведет справки через Сеть. Тут Визернов вспомнил, что его друг не имеет видеофона. Пришлось тащиться к зданию Информата и браться за клавиатуру.

— Хант?

— Да. Кто пользователь?

— Визернов. Из информата.

— Нашел Кечу?

— Нет. У меня новая проблема.

— Ну?

— Димка в больнице. В какой — не знаю.

На той стороне экрана случилась маленькая заминка. Затем:

— Где?

— Космодром.

— Ясно. Подожди.

Потянулось резиновое время. Визернов не отрывал глаз от курсора. Наконец тот сдвинулся с мертвой точки.

— Нашел. Запоминай.

И на экране возник адрес ближайшей поликлиники.

...Наивысшая степень автоматизации. Сюда доставляли тех, кто нуждался в быстром лечении. В просторном светлом вестибюле у стен разместилось с десяток посетителей. Среди них был и Хантер. Визернов удивленно глядел на него, когда тот поднимался с жесткого пластикового кресла.

— Долго тебя носило, Шкипер.

— Час пик. А ты?

— Что я?

— Что ты тут делаешь? Бросил “Ретро”?

— Бросил.

— А клиенты?

— Плевал я на них.

— Ну и дурак.

— Спасибо, — бармен обиженно поджал губы, отвернулся.

— Ладно, — Визернов хлопнул его по плечу. — Не злись. Просто... Не знаю, как сказать. Вот ты, мой друг, единственный в городе, да и на всем Марсе, пожалуй, жертвуешь дневным заработком... Зря.

— Тебе-то откуда знать?

— Действительно...

— Каждый сходит с ума по-своему, верно?

— Верно.

— Тогда пошли... Он на втором этаже, 21-я палата.

Димка отделался переломом кисти и парой ссадин. Ему ввели инъекцию ускоренного сращивания и накачали обезболивающим. Когда Хантер и Визернов открыли дверь в палату, он как раз изучал предъявленный компьютером счет. Увидев гостей, мальчик улыбнулся.

— Со мной все в порядке.

— Здравствуй, паразит, — поприветствовал его бармен.

— Это твой последний кросс, — строго сказал Визернов. — Теперь я за тебя возьмусь.

Димка сделал страшные глаза.

— Наступают трудные времена?

— Именно.

— Сеть, надеюсь, не перекроешь?

— Посмотрим, — Визернов попытался принять грозный и решительный вид. Не получилось.

Димка прыснул со смеха.

— Нечего прикалываться над дядей, — вмешался Хантер. Затем и он не выдержал...

— Звякни моим предкам, — попросил Визернова Димка. — Пусть раскошеливаются.

— Хорошо. Давай номер.

Димка вытащил из кармана маркер и вывел на ладони Визернова ряд цифр. Визернов вышел в коридор. Он прекрасно понимал, что платить по счетам, как всегда, придется ему, но свои мысли вслух не высказал.

Отец Димки уставился на Визернова мутными глазами.

— В чем дело?

Слова он выговаривал с трудом. Чувствовалось, что уже успел обкурится каким-то дурманом.

— Димка в больнице.

— Ка-какой... Димка?

— Ваш с Ольгой сын.

— Так в чем дело? — повторился вопрос.

— В малом. Надо заплатить за лечение. Приехать не прошу — бесполезно просить. Слово “ответственность” для людей вроде вас — пустой звук.

— Денег нет, — категорично заявил отец Димки.

— А что у вас есть?!. — Визернов почти кричал. Спохватившись, он взял себя в руки. — Вот — сорвался, не выдержал.

Изображение обкуренного “интеллектуала” тупо взирало на собеседника.

Визернов отключился.

Отвернувшись от экрана, он лицом к лицу столкнулся с Хантером.

— Я помогу, — сказал бармен.

— Как?

— Очень просто. Сам заплачу.

— Но...

— Никаких “но”. Для чего, по-твоему, существуют друзья?

— Псолушай, Хант, ты ведь знаешь, я вряд ли смогу вернуть долг в ближайшие дни.

— Брось. Сегодня ты в беде, завтра — я... Ничто не вечно под луной. Точнее — под лунами, — бармен улыбнулся.

“Вот, — подумал Визернов, — живешь рядом с человеком долгие годы, и в друг оказывается, что он — Человек. С большой буквы. Тот самый, которого искал с фонарем один греческий философ...”

Потом Хантер вернулся в “Ретро”, а подземный экспресс доставил Визернова и Димку в лабиринты Западного Обрыва. Экс-навигатор окунулся в холодное величие мраморной пещеры пересадочной станции, шелест одежд и гомон сотен голосов.

Снова экскалатор. Визернов вспомнил происшествие и его передернуло.

Марс...

* * *

В димкиной квартире пусто и одиноко.

В шести просторных комнатах с автоосвещением почти отсутствуют признаки мебели. Стены разукрашены красными и зелеными пятнами. В коридоре Визернов споткнулся о раскрытый цветной журнал.

— Не обращай внимания, — бросил черерез плечо Димка.

Визернов замер у широченного, идеально прозрачного окна, выходящего на Эр-проспект. Напротив блистал стеклянными гранями Восточный Обрыв. Создавалась иллюзия, что он находится совсем рядом. Рукой подать. Однако две стены Каньона разделяло десять километров сумасшедших пространств, именуемых Сити. Хотя они — лишь часть города. Добрая половина его скрыта в марсианской породе.

Визернов отошел от окна.

Димка сидел прямо на полу, на старых пожелтевших газетах, и смотрел в никуда. Матово блестел за его спиной экран компьютера, встроенного в стену. Рядом валялся виртуальный шлем. Визернов приблизился к нему и тронул ногой.

— Все играешь?

— Жизнь — игра, Шкипер. Читал статью...

— Нет, не читал, — перебил его Визернов. — И не называй меня больше Шкипером. Дядя — лучше звучит.

— Может — и лучше. Но Шкипер мне нравится.

Визернов сел рядом с ним на полу и, протянув руку, взял гитару, которая валялась тут же, неподалеку от шлема. Он подарил ее племяннику два года назад. И все это время она была здесь, покрылась толстым слоем пыли. Визернов обтер пыль газетным листом, прикоснулся к струнам.

Димка перевел взгляд на гитару. Визернов протянул ему инструмент:

— Сообрази что-нибудь.

Димка беспомощно улыбнулся:

— Я не умею.

— Не умеешь? Ведь два года...

— Да, да, да... Два года. Но у мнея полно других дел.

Визернов отложил гитару и встал.

— Ты куда? — спросил Димка.

— У меня тоже есть дела, — буркнул Визернов. — Не могу же я вечно возиться с тобой. Надевай свой шлем и — вперед! — к примитивным аркадкам и стратегиям.

— Я играю только на деньги.

Эти слова настигли Визернова уже в коридоре, но он не остановился. Внутри вскипела злость. Димка — потерянный человек. Все они — потерянные люди. Деньги, игра— вот ценности, идеалы, всяческие “примочки”, прогресс бьет ключом и... пустота. Колоссальная душевная пустота. Мир, совершающий кросс. Куда бегут? И зечем? Что будет за чертой финиша? Абсолютная, ужасающая бездна. Киллер спокойно достает оружие и убивает беззащитную жертву в центре города. Ему заплатили. Капля крови... Подросток рискует жизнью на гравиаплатформах. Ему заплатили.

Стоп. Так нельзя. Ведь Димка не виноват — он еще ничего не понимает, совсем ничего. Жизнь для него — игра. Но ведь он еще совсем ребенок. Дети одинаковы. Вселенная для них — сплошной полигон для развлечений. А взрослые? Чего хотят они, к чему стремятся, что для них — смысл? Но два года... Целых два года! Неужели гитара не стоит того, чтобы взять ее в руки?.. Вероятно, на Марсе — нет. Современная техника позволяет синтезировать любой звук. Так, наверно, вымерли театры. На земле они еще существуют, здесь — уже нет.

Визернов вдруг обнаружил себя в длинном, очень длинном тоннеле на плавно текущем тротуаре. Впереди — цепочка пестро одетых горожан, молчаливых и деловых. В воздухе плыло изображение симпатичной дикторши с безупречной стильной прической.

— В очередной раз хакеты справились с охранными файлами Кланового Банка, — говорила она. — Виртуальная война не прекращается ни на секунду. Возникает вопрос: могут ли вкладчики доверять Кланам свои сбережения? Да, могут, отвечает эксперт по информационной защите Клайв Заннер. Ему — слово...

Из тончайших световых нитей сплелось лицо человека с грузинским носом и глубоко посаженными черными глазами. Клайв Заннер. Странное имя для кавказца.

— Мы разрабатываем новую сторожевую систему, — заявил эксперт. — Принципиально новую. Наша програма — живая.

— То есть как — живая? — удивилась дикторша.

— Она разумна. Обладает полноценным автономным интеллектом. Отныне сознание воров будет беспощадно уничтожаться. Програма сотрет VR-взломщиков.

— Но ведь это равносильно смертной казни.

— Совершенно правильно. Как встарь.

— Спасибо за интервью, гражданин Заннер, — ослепительно улыбнулась дикторша.

Эксперт исчез.

— Сегодня произошло также еще одно событие, вплотную приникающее к первому, — продолжала девушка. — Несколько часов назад возле бара “Ретро” на пешеходной арке был убит извесный в Сети хакер Кача, причастный по подозрению патруля к взлому ЦКВ. К сожалению, не удалось узнать имен заказчиков — убийца оказался киборгом и самоликвидировался.

“Да, — подумал Визернов, — судьба круто с нами забавляется”.

— ...А теперь внешнепланетные новости. На Юпитере завершились испытания...

— Бред это все, — сказал хриплым голосом небритый мужчина рядом.

— Что — бред? — спросил Визернов.

— Версии патрульных. Слышали о них?

— Нет.

— Говорят, что Качу убрали, как свидетеля. Клан Рыси давно охотился за ним. Вот и добрались.

“Конечно, — подумал Визернов. — Последняя ниточка рассыпалась в прах”. Тротуар мчал его куда-то, как и сотни молчаливых марсиан. “Я здесь чужой... А может — нет?.. Есть ли смысл в их жизни? Отдают ли они себе отчет о том — зечем едут по этому тоннелю в сердце Западного Обрыва, Каньон Сити... Марс?..”

Визернов объехал по кольцевой трассе полный круг.

...вечером он сидел на краю пропасти, свесив ноги в пустоту, и перебирал струны. Прозрачное, с автоматическим затемнением окно, прочное до пуленепробиваемости, бесшумно вдвинулось в стенные пазы, и вечный механический ветер загулял по квартире, зешелестел глянцевыми страницами журналов.

Визернов вдыхал запахи города. Вновь возникла силовая колонна, и корабль взлетел в потемневшее, мрачное небо...

— Я знаю про Качу, — сказал Димка, присаживаясь рядом. — Крупная неприятность.

Визернов, наигрывал старый андалузский мотив. Звуковые переливы ласкали его слух, успокаивая нервы.

— Земное? — Спросил Димка.

— Да.

Два его таланта, два пути — навигация и гитара. Как космонавт — он никого не интересует. Остается второй путь — второй и единственный.

Он из Китайского моря

привез в свое сердце рыбку...

Музыка.

Она в крови...

Порою она бороздит

глубины его зрачков...*

* Стихи Ф.Г. Лорки (прим.. автора).

* * *

На самой окраине города, внутри заброшенного завода располагался клуб “Крэйзи”. Именно сюда стекалась по вечерам молодежь со всего Каньона. Обширное полутемное пространство нижнего танцпола озарялось вспышками и вертящимися водоворотами, пронзалось лучами и разноцветными кольцами. Вспышки выхватывали танцующие тела, лица, причудливые прически... Основная масса парней и девчонок была в легкой флюресцирующей одежде. Музыка доносилась отовсюду, смывая сознание волнами экстатических звуков и подгоняя бешеным ритмом. В моду снова вошли Рейв и психодалика. Завтра, возможно, будут отрываться под Моцарта в современной обработке, джаз или монгольские барабаны, но сейчас, в данный компьютерный момент, царил Рейв. Популярность в “Крейзи”, да и во всем Каньоне недолговечна. Она измеряется днями. Упадочная марсианская культура не создала ничего нового, а лишь вспоминала давно канувшее в Лету и обрабатывала его на свой вкус. Эпоха ремиксов и квазиретроградства. Не это ли — финиш, тихая заводь, которая медленно зарастает ряской.

Высоко над толпой, в кругах небесно-голубого сияния парила овальная платформа. Ди-джей восседал в готического вида кресле, опутанный проводами, в шлеме, и через VR строил композицию. Его пульс, биение его сердца — все играло роль. А специальна нанятая команда, стильно одетая, профессионально двигалась и заводила публику.

— А ну — давай, давай, давай!..

Визернов с гитарой за спиной поднимался по спиральной лестнице, опоясывающей танцпол. Он преодолел уже значительное расстояние и поравнялся с платформой. Девушка, одна из танцовщиц, запела, и ее голос, многократно усиленный, прокатился высокими нотами под сводами бывшего завода.

— Двигай телом!

Толпа зашевелилась активней. Визернов продолжал подъем. Тема вдруг начала стихать и оборвалась. Зал затих в ожидании.

— С нами ди-джей Макс! — рявкнул кто-то.

Зал засвистел и зааплодировал.

Макс снял с головы шлем и улыбнулся аудитории. Он был их кумиром, их жизнью, их стимулятором.

— Пауза, — сказал он. — И конкурс. Я уверен, среди вас есть множество талантов...

Зал заревел.

— Я слышу, — он снова улыбнулся. — “Крайзи” ищет таланты. Здесь, незримо, рядом с нами присутствует хозяин клуба, организатор сегодняшнего веселья, бог и отличный парень — Клайв Заннер!

На экранах, сеткой покрывавших свод, родился эксперт по инфозащите, один из акционеров ЦКБ.

— Победитель, — говорил Макс, — получит приз от него.

— И, — добавил Заннер, — может быть, станет членом команды клуба.

Публика изумленно молчала.

— Кто первый? — вопрос бомбой разорвался в пространстве.

— Я, — сказал Визернов.

— Вот он, смельчак! — заорал Макс и направился вместе с платформой к Визернову. — Свет сюда!.. Переходи к нам, дружище.

Визернов с опаской ступил на платформу. Но она даже не покачнулась.

— Смелее! — подбадривал ди-джей. — Как тебя зовут?

— Для друзей — Шкипер.

— Поприветствуем Шкипера!

Раздались жиденькие аплодисменты. Макс обратился к Визернову:

— Здесь первоклассный звук, лучшая в Каньоне аппаратура. Спасибо Клайву Заннеру!

Гром аваций, визг.

— На чем будешь играть? — осведомился Макс.

— На гитаре, — ответил Визернов.

— На чем?.. — не понял ди-джей. — На этой штуке?

— Да.

— Интересно... Прошу. Уступаю свое место.

— Спасибо. Я постою.

На лице ди-джея выразилось недоумение:

— Тебе что — не нужна обработка? Сопровождение ударников? Синтез?

— Нет.

— Как угодно... С нами — Шкипер!

Вновь жиденькие хлопки.

Визернов заиграл. Он спел “Песню о друге” и “Балладу о любви” (Высоцкий), но аудитория не реагировала. “Машина времени” не трогала их. Он сам едва не плакал, вспоминая давно забытого Окуджаву, но в глазах рейгеров была пустота. Не во всех, конечно...

— Хватит, — шепнул Макс. — Достаточно.

И звуки оборвались.

— Это не помнят, — сказал Макс. — Приходи в другой раз... Как-нибудь потом.

— Да, — тупо повторил Визернов. — В другой раз.

* * *

Если вы...

На улицах праздник. Кружатся в безумной пляске дервиши. Играют флейты. С неба сыплется мишура. Поток арабов, выкрикивающих что-то на ферон, разодетых в традиционные халаты, увлек Визернова прочь от клуба в бурлящие, неистовые восточные кварталы к торговцам и ремесленникам...

...Собираетесь...

...чеканщикам и анашистам, заунывным песням муллы и турецким баням... Мимо проплыли курильщики кальяна, рассевшиеся на коврах, гончар с расписанными эмалью кувшинами...

...Падключиться к Сети...

Барабаны. Бейте в барабаны, выходцы из Алжира.

...Обращайтесь...

Визирнова вынесло на площадь. Толпа дервишей скрылась в грязных переулках, а Визернов остался посреди пестроты ярусов и горизонталей...

...В “Хайтек-Джамаян”.

Визирнов тряхнул головой, избавляясь от наваждения. Рекламу вгоняли в мозг, воздействуя на скрытые центры подсознания.

Его тронули за плечо.

Обернувшись, Визернов заметил стул, деревянный, с резной спинкой, а рядом — Хантера.

— Здорово, Шкип.

— Я провалился, — сообщил Визернов.

— Естественно. Попробуй опять.

— Когда?

— Сейчас.

— Где?

— Здесь.

Визернов сел.Трогул струны, взял пару аккордов.

Некоторые люди останавливались, с любопытством глядя на него. И тогда Визернов начал...

Повесил свой сюртук

на спинку стула музыкант...

Их одежда — все цвета радуги. Они — русские, китайцы, талибы... Но они собрались, их было много...

А Визернов пел.

Он вдруг заметил: слушатели опускаются на плиты, а кое-кто уже тихо подпевает... Мелькнуло лицо Димки... Площадь незаметно заполнялась народом. Марс, как обычно, в своем стиле бежал извечный кросс, проносились электроны в Сети, шелестели движущиеся тротуары, все перемещалось и перемешивалось, подобно бактериям под микроскопом, подобно мыслям в голове сумасшедшего, а Визернов пел, и его слушали, и не было ничего, кроме этого момента.

* * *

Ди-джей Макс возник, как черт из шкатулки.

Он мельтешил перед носом, размахивал руками, усмехался и что-то упорно доказывал. Визернов недоуменно смотрел на него. Электричка, не спеша, ползла в толще Западного Обрыва в ста метрах над дном Каньон-Сити. За овалами окон — городские огни.

— Отличное представление! — настаивал Макс. — Вот контракт...

— Вы предлагаете мне контракт? — сообразил наконец Визернов.

— Вот именно!

— Я согласен.

— Отлично, — ди-джей разложил лист с текстом договора на пластиковой скамье. — Ознакомьтесь и подписывайте.

Визернов, не читая, расписался.

— Превосходно, — просиял Макс. — До встречи. Мы найдем вас.

Он вышел на следующей остановке.

* * *

Когда Визернов опускался на эскалаторе, стоявший грек, сверкнув контактной линзой, всадил ему в бок острый и гладкий стержень. Затем с легким шелестом стержень втянулся в ладонь киллера.

“Феофил, — с укоризной шепнул голос в ухе убийцы. — Это не тот. Посмотри хорошенько”.

“Клиент опоздал”.

“Он на соседней арке”.

“Придется доплатить”.

“По рукам”.

Грек незаметно затерялся в толпе.