Текст взят с сайта Pavluhin-kiber.narrod.ru

Андрей ПАВЛУХИН

МАРСИАНСКИЙ ТУРНИР

В тот день хлопьями валил снег. Окраинные метеостанции накрыли город энергетической завесой, и снежинки, так и не долетев до мостовой, таяли. Народ толпился на улицах у громадных экранов интерактивного телевидения. Зрелищная корпорация транслировала решающую схватку за звание чемпиона мира по боксу. Люди ставили последние деньги на своего бойца, как на скачках, и порой раздавался дружный рев тысяч глоток, когда кто-то кого-то отправлял в нокдаун или просто наносил сильный удар.
Вадим Нестеренко лучше всех знал, что мир конца XXI века делится на две основные категории людей: тех, кто сражается за титул, деньги и славу, и тех, кто делает ставки, наживая при этом состояние, либо спуская все до копейки. Их разделяет экран. Существует, правда, и третья категория: боссы зрелищной корпорации, частные устроители — в общем, те, кто все организовывает и в итоге срывают банк. Отдельных отщепенцев, которых вообще не интересовала современная культура, Вадим не брал в расчет. Сам он относился к первым. Нет, наверно, на Земле любителя шахмат, не знавшего Нестеренко. Гроссмейстер космического класса, основной претендент на корону, неоднократный победитель Лунного и Орбитального турниров... Лучший из лучших.
Вадим думал обо всем этом, читая и перечитывая бумагу, присланную по почте — официальное приглашение в Порт-Арес, столицу Марса, на престижную межпланетную “разборку”. В кресле напротив, счастливо улыбаясь, сидел Барри Сандерс — тренер и финансовый агент Нестеренко.
— Это твой шанс, Вадик, — сказал Барри. — Шанс достать ВХ—218.
— Он примет участие?
— Наивный вопрос. Естественно.
ВХ—218 — компьютерная программа, шахматный король Солнечной системы. Вадим долгие годы готовился к свержению этой твердыни.
— Знаю, знаю, — говорил тренер. — Ты не выносишь дальних перелетов...
— Особенно космических, — подчеркнул гроссмейстер.
— Но я помогу тебе... Армия психологов к твоим услугам.
— Ерунда, — раздраженно отмахнулся Вадим. — Я к ним уже обращался.
— Попробуй еще.
— Не хочу.
— Не хочешь?!
— Да, не хочу зря тратить время. Лучше уделить его игре и анализу.
— Золотые слова. Но Марс...
— Придумай что-нибудь.
— Ладно, попытаюсь.
Барри поднялся с кресла, прошелся по комнате. Затем, щелкнув пальцами, выбежал в прихожую. Вадим знал, что тренер сейчас начнет обзванивать через видеофон знакомых специалистов — советоваться, искать выход. Гроссмейстер не отвлекается на подобные мелочи, поэтому Вадим углубился в изучение партий старых чемпионов. На красной планете соберутся наивысшие рейтинги, к этому надо быть готовым.

* * *

Барри сиял, протягивая Вадиму две дугообразные штучки неведомого назначения.
— Это еще что? — недоверчиво сморщился гроссмейстер.
— Поднеси к оправе, Вадик, — сказал Барри. — Они намагничены.
Шахматист приблизил странные вещицы к очкам, и те надежно прилипли к золотой оправе. Для Вадима ничего не изменилось, за исключением того, что надев новейший виртуальный симулятор, он абсолютно перестал ощущать внешний мир. Ему казалось, что он спорит со своим тренером, в то время как последний, при помощи робота-коридорного, вытаскивал из номера бесчувственное тело. Даже, когда Барри заталкивал его в такси, Вадим ясно видел расставленную на доске позицию из классической партии Каспаров — «Дип Блю». Во время посадки на межпланетный лайнер Вадим ужинал, а в течение всего полета, попросту спал. Встроенные в симулятор механизмы — чудо микроэлектроники — воздействовали на нервную систему и, посредством лазерного луча, через сетчатку глаза — прямо на головной мозг.
Ровно через неделю после старта корабль вышел на орбиту Марса. Спящего в VR-режиме гроссмейстера перенесли на шаттл, который вскоре совершил посадку недалеко от Порт-Ареса. Только тогда Барри снял дужки симулятора. Вадим испуганно и удивленно осмотрелся, затем вдруг вскочил, подбежал к тренеру и схватил его за шиворот.
— Где я?
— Успокойся, ради Бога. Ты — на Марсе.
Глаза Вадима округлились.
— Уже?!— выдохнул он.
— Да, уже. Благодаря моим знакомствам. Не спрашивай, как я это сделал —тебе еще лететь назад.
— Ладно, — Вадим расслабился. — Что дальше?
— Надевай скафандр.
Видимая часть Порт-Ареса, накрытая стеклопластиковым куполом, располагалась у подножия Олимпа — самой высокой горы в Солнечной системе. В толще горной породы прорублены коридоры, лестница, квартиры, шахты лифтов, залы — Верхний Город. Там же помещался номер, выделенный муниципалитетом Сандерсу и Нестеренко.
— Слушай внимательно, — говорил Барри, когда они миновали шлюзовые ворота и избавились от тесных скафандров. — В фонд турнира поступило множество ставок. И это, судя по всему, только начало. Думаю, ты сорвешь неплохой процент, если уделаешь ВХ—218.
— Если, — мрачно буркнул Вадим.
— Я в тебя верю.
Они встали на движущуюся ленту.
— Запомни вот что, — продолжал тренер. — Симонян плохо играет сицилианку. Декстер слаб в эндшпиле. Заневский не умеет реализовывать позиционный перевес... Прочих ты покосишь и без моих советов.
Вадим чувствовал себя поразительно легко в условиях малой марсианской гравитации. Конечно, внутри города ее максимально приблизили к земному стандарту, но абсолюта достичь не смогли — техника пока не всесильна. Вадим понял, что играть здесь в настольный теннис — для разрядки — нереально и поэтому ежедневно выходил на прогулки, игнорируя лифты и другие быстрые средства передвижения.
Устроители справились с организацией на редкость быстро. Пышная церемония торжественного открытия, “краткая” речь мэра, интервью с участниками — обычный набор. Все это давно приелось Вадиму. Порхающие камеры, микрофоны на дистанционном управлении, назойливые корреспонденты...
— Вадим, как оцениваете свои возможности?
— Сможете добраться до финала?
— Говорят, Декстер слаб в эндшпиле. Воспользуетесь?
— Видно будет.
— Что думаете о ВХ—218? Может Человек ее победить?
— Если постарается.
— Какую тактику будете использовать? Медленную “душиловку” или острую комбинационную игру?
— Не знаю, — честно признался гроссмейстер.
Турнир проходил по олимпийской системе. В результате жеребьевки в первом же туре соперником Вадима оказался Симонян . Две партии, обычное ограничение времени. Шахматистов развели по герметичным звуконепроницаемым капсулам. В каждой находилась доска с расставленными фигурами, дисплей компьютера и клавиатура.
Вадиму достался черный цвет. В углу экрана пошел отсчет миллисекунд.
Противник сделал первый ход: е4.
Последовал ответ: с5.
И далее — развернул свой хвост вариант “дракона”, застучала копытами конница... Все-таки удалось навязать сицилианку. На десятом ходу, когда развитие устремилось по наезженной колее, белые, уклонившись от теории, начали экспериментировать. Вадим целый час ломал голову над “хитроумным замыслом” прежде чем “въехал”: соперник мутит воду, успешно загоняя его в цейтнот. Тогда Вадим повел атаку. Жертвуя направо и налево, оплел белого короля матовыми сетями. И, как награда, высветилась надпись: СДАЮСЬ.

* * *

— Великолепно! — восклицал Барри. — Потрясающе! Ты — в финале. — Впрочем, — добавил он несколько минут спустя. — Я ничего другого от тебя и не ждал.
Вадим усмехнулся. Да, тренер умел говорить комплименты когда следует.
В последние дни Сандерс буквально не отходил от видеофона, проясняя сложившуюся ситуацию. Перед решающей схваткой процентные ставки были примерно одинаковыми: половина фанатов болела за ВХ—218 и столько же — за Нестеренко. Устроители умыли руки, ясно дав понять Барри, что им без разницы, кто завоюет чемпионский титул. Обычно случалось наоборот. Законы зрелищного интерактивного бизнеса жестоки: тот, на кого ставит большинство, неизменно обязан проигрывать. К нему приходят гости, ласково беседуют, предлагают “отцепные”. Немногие дураки, нарушившие данный неписанный закон, пополняют списки жертв несчастных случаев.
В этом турнире повезло. Вадим мог бороться, ничего не опасаясь. Правда, накануне финального поединка фирма, изготовившая ВХ—218, подослала киллера, но он был схвачен и обезврежен службой безопасности.

* * *

Началось. Миллиарды глаз на Земле, Луне, Меркурии и других населенных мирах следили за напряженным лицом гроссмейстера — Человека и корпусом компьютера, куда заложили программу ВХ—218. На экране (спасибо функции “картинка в картинке”) их обоих можно было видеть одновременно. На 64-клеточном поле разворачивалась гамбитная баталия. Когда-нибудь историки назовут ее партией века или “второй бессмертной” — как кому нравится.
Отпущенное время, позиция на доске — все отображалось телевидением.
С трудом Вадиму удалось добиться пространственного перевеса. Жестокое противостояние длилось уже три часа. Оно плавно перешло из дебюта в миттельшпиль. Компьютер производил миллионы операций в секунду, мгновенно перебрасывал фигуры в опасные зоны, не пропускал ни единой ловушки. Что ж, приходится снять шляпу перед мастерством кибернетиков.
Когда до победы оставались считанные ходы, в капсулу со страшным перекошенным лицом ворвался Барри. Пальцы Вадима застыли над клавиатурой, он удивленно воззрился на тренера.
— Что происходит?
— Лучше не спрашивай. Братья Николаевы исчезли.
— А я здесь причем? Кто они такие, эти...
— Устроители.
— Как устроители?..
— Вот так.
— С-с-бежали...
— Да не делай глупые глаза. То, что братья сбежали — полбеды. Они сбежали со всеми деньгами. Их кораблик стартовал сегодня утром с частного космодрома в пустыне. Они успели перебраться туда за ночь на пескоходе.
— Меня не интересуют детали!.. Их нашли?
— Нет, конечно. Космические просторы слишком велики. След протянулся к Юпитеру, но ведь направление можно изменить.
Они выбежали из капсулы. На улицах царило смятение. За стенами купола в облаках пыли взлетали полицейские катера и киберзонды. Трансляция прервалась.
ВХ—218 ждала хода Человека. Не дождалась.